Обзор судебной практики по гражданским делам связанным с разрешением споров о. Судебная практика по обеспечению обязательств
Для уверенности в возврате заемных средств, кредиторы нередко просят обеспечение у заемщика - поручительство или залог. Разбираться в хитросплетениях взыскания обеспечения чаще всего приходится судам. Об этом - обзор судебной практики.
1. Поручительство, заключенное в условиях корпоративного конфликта, является незаконным
Договор поручительства, который был заключен в условиях корпоративного конфликта между поручителем и должником, при наличии судебных обеспечительных мер по отношению к должнику является заведомо невыгодным и убыточным для организации-поручителя. Поэтому он может быть признан ничтожным в судебном порядке. Такое решение принял Тринадцатый арбитражный апелляционный суд.
Суть спора
Организация-кредитор и компания-поручитель заключили договор поручительства, по которому поручитель обязуется отвечать перед кредитором за исполнение договоров уступки прав (цессии). При этом, поручитель подтвердил иные сведения о взаимоотношениях должника и поручителя: - поручитель является владельцем 100% акций предприятия-должника.
Однако, на момент заключения договора поручительства в группе компаний, в которую входят должник и поручитель, имелся корпоративный конфликт, связанный с оспариванием бывшим генеральным директором предприятия-должника решения единственного акционера предприятия организации-поручителя о досрочном прекращении полномочий генерального директора. Поэтому имелся риск существенного уменьшения активов должника, путем совершения преступных действий третьими лицами. Поручительство было выдано на срок до 14 апреля 2016 г. Общая сумма долга по договору поручительства составила 40,9 млн рублей. Акционер поручителя, узнав, что договор поручительства был заключен бывшим руководством в условиях корпоративного конфликта и наличия судебных обеспечительных мер, посчитал, что он является заведомо невыгодным и убыточным для компании. Кроме того, в действиях кредитора и должника он усмотрел признаки злоупотребления правом. Поэтому акционер обратился в арбитражный суд с исковым заявлением о признании договора поручительства недействительным (ничтожным).
Решение суда
Суд первой инстанции удовлетворил исковые требования и признал договор поручительства ничтожным. С его выводами согласился Тринадцатый арбитражный апелляционный суд в .
Как указали арбитры, в силу , и при заключении договора поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение должником его обязательства полностью или в части. При этом, договор поручительства может быть заключен для обеспечения обязательства, которое возникнет в будущем.
При неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя. К поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по этому обязательству и права, принадлежавшие кредитору как залогодержателю, в том объеме, в котором поручитель удовлетворил требование кредитора. Поручитель может требовать от должника уплаты процентов на сумму, выплаченную кредитору, и возмещения иных убытков, понесенных в связи с ответственностью за должника.
Как определено в , не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу или действия в обход закона с противоправной целью, а также прочее заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав. По требованиям сделка, которая не соответствует требованиям закона является ничтожной, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения права.
В спорной ситуации в отношении компании-поручителя иностранным судом было принято распоряжение о запрете каким-либо образом отчуждать или обременять свои прямые и косвенные активы в пределах 120 млн. долларов США. Наличие таких запретов на момент заключения договора поручительства означало предстоящий переход контроля в отношении акционера и компании-поручителя с целью обращения взыскания на их имущество. Таким образом, бывшее руководство компании-поручителя и кредитор заключили договор поручительства с единственной целью - причинение вреда компании в пользу должника, контроль в отношении которого никуда не переходил.
Суды правомерно пришли к выводу о том, что оспариваемый договор поручительства является ничтожной сделкой, поскольку является частью согласованных действий руководства компании-поручителя, кредитора и должника по созданию условий, обеспечивающих сохранение контроля над деятельностью и активами группы компаний должника путем получения кредитором ничем необоснованных притязаний в отношении имущества компании-поручителя.
2. Ипотечная запись может быть погашена на основании совместного заявления кредитора и залогодателя
Организация должник имеет полное право реализовать недвижимость, которая находилась в ипотеке, после погашения записи об ипотеке, сделанного на основании совместного заявления кредитора и залогодателя. Покупатель такой недвижимости является добросовестным приобретателем. Так решил Арбитражный суд Северо-Западного округа.
Суть спора
Банк-кредитор и организация-заемщик заключили договор об открытии невозобновляемой кредитной линии, по условиям которого кредитор обязался открыть заемщику невозобновляемую кредитную линию для финансирования затрат по приобретению 75% акций сторонней компании. Заемщик обязался возвратить банку полученный кредит и уплатить проценты за пользование им и другие платежи в размере, сроки и на условиях согласно договору.
Кроме того, в условиях кредитного договора стороны согласовали порядок обеспечения исполнения заемщиком обязательства по возврату заемных средств перед банком. Для этого банк-залогодержатель и завод-залогодатель заключили договор последующей ипотеки, предметом которого являлись объекты, передаваемые в последующий залог с целью обеспечения исполнения обязательств завода перед банком по кредитным договорам, заемщиком по которым являлся Завод. Дополнительным соглашением к договору последующей ипотеки, зарегистрированным стороны без изменения предмета залога включили в число кредитных обязательств, обеспеченных имуществом завода, обязательство организации-заемщика по кредитному договору. Кроме того, все три стороны заключили договор о переводе долга, по условиям которого должник, являющийся заемщиком по первоначальному договору, переводит на нового должника - организацию долговые обязательства перед банком по этому договору. Дополнительным соглашением к договору последующей ипотеки, стороны согласовали замену должника на организацию по обеспеченному залогом кредитному обязательству.
Впоследствии, банк, ссылаясь на то, что обязательства по выплате кредита и процентов за пользование кредитом по договору организацией не были исполнены, а объекты недвижимости, переданные в обеспечение исполнения заемщиком обязательств по этому договору, находятся в собственности сторонней организации, а запись об обременении указанных объектов ипотекой погашена без согласования с залогодержателем, обратился в арбитражный суд с исковым заявлением о признании права залога на объекты недвижимости.
Решение суда
Суды двух инстанций отказали банку в удовлетворении иска. С такой позицией коллег в согласился Арбитражный суд Северо-Западного округа.
Арбитры отметили, что по нормам статьи 19 любая ипотека подлежит государственной регистрации в ЕГРП в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. В силу пункта 4 статьи 29 регистрационная запись об ипотеке может быть погашена по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "Об ипотеке (залоге недвижимости)". В частности, погашение регистрационной записи об ипотеке возможно в случае поступления в регистрирующий орган совместного заявления залогодателя и залогодержателя. При этом, представления дополнительных документов не требуется.
В спорной ситуации запись об ипотеке объектов недвижимости в пользу банка была погашена Управлением Росреестра на основании совместного заявления банка, подписанного его представителем, действовавшим по доверенности и первоначального залогодателя - завода. Кроме того, банк направял в Управление Росреестра письмо, в котором также просил зарегистрировать прекращение ипотеки по договору. Позже, на основании соглашения о зачете взаимных требований, заключенного третьей организацией и заводом, последний передал спорные объекты недвижимости в счет имеющейся у него перед третьей организацией задолженности по договорам займа. На момент заключения этого соглашения и регистрации перехода права собственности на объекты недвижимости в ЕГРП отсутствовала запись об ипотеке.
В силу в редакции, действующей с 01 июля 2014 года, залог прекращается в случае, если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога. Поэтому суды треих инстанций пришли к обоснованному выводу о том, что залог банка в отношении объектов недвижимости прекратился, поскольку спорные объекты были возмездно приобретены организацией, которая не знала и не должна была знать о том, что должник банка не исполнил своих обязательств по кредитному договору и отсутствовали основания для прекращения ипотеки на момент внесения записи о ее погашении.
3. Изменение правового статуса должника может увеличить ответственность поручителя
Арбитражный суд Северо-Западного округа решил, что изменение правового статуса абонента по договору энергоснабжения могло повлечь увеличение обязательства по оплате электроэнергии, и, соответственно, увеличение ответственности поручителя. Поэтому взыскивать солидарный долг при таких условиях возможно только после изучения всех обстоятельств.
Суть спора
Компания, выступающая гарантирующим поставщиком и государственно-общественная организация в роли потребителя, заключили договор энергоснабжения. По условиям этого договора гарантирующий поставщик обязался осуществлять продажу электрической энергии и мощности, а потребитель - своевременно оплачивать энергию и мощность, потребляемую объектами, предусмотренными в приложении к договору. Однако, по соглашению о замене стороны права и обязанности потребителя по договору перешли к другому учреждению.
По условиям договора энергоснабжения, платежные документы оплачиваются потребителем в срок до 25 числа месяца, в котором был выставлен платежный документ. При просрочке оплаты потребитель уплачивает штрафную неустойку в виде пеней в размере 1/300 ставки рефинансирования Центрального банка РФ за каждый день просрочки обязательства, предусмотренного договором, начиная со дня, следующего после дня истечения установленного срока исполнения обязательств. В результате, между компанией -кредитором, учреждением-должником и обществом-поручителем был заключен договор поручительства. По условиям этого договора поручитель обязался отвечать перед кредитором за исполнение должником денежных и иных обязательств по договору энергоснабжения (основное обязательство) в полном объеме, включая оплату неустоек и возмещение убытков, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств должником.
В соответствии с условиями договора поручительства при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником основного обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно. Договор поручительства вступил в силу с момента его подписания. В результате неисполнения обязательств должником компания, ссылаясь на условия договора, обратилась в арбитражный суд с исковым заявлением о взыскании задолженности по договору энергоснабжения солидарно с должника и поручителя.
Решение суда
Суды двух инстанций удовлетворили заявленные исковые требования в полном объеме. Однако, Арбитражный суд Северо-Западного округа с такими выводами не согласился и направил дело на новое рассмотрение в отношении возможности взыскания задолженности, в том числе, с поручителя. В арбитры указали, что поручитель согласился нести солидарную ответственность по неисполнению должником обязательств по договору энергоснабжения только в пределах лимитируемого энергопотребления в объеме лимитов бюджетных обязательств, как предусмотрено пунктом 8.3 договора энергоснабжения.
Однако, вступили в силу изменения, затрагивающие правовой статус бюджетных учреждений, внесенные . В результате реформы предусмотрены три типа государственных или муниципальных учреждений: автономные, бюджетные и казенные. В связи с этой реформой изменились механизмы финансового обеспечения бюджетных учреждений с расширенным объемом прав и переводом их со сметного финансирования на субсидии в рамках выполнения государственного задания. Следовательно, учреждение как бюджетное учреждение осуществляет свою деятельность в соответствии с государственным заданием, объем которого может не соответствовать тому объему деятельности, который учреждение вело до изменения своего правового статуса.
Кроме того, в спорный период учреждение могло оказывать платные услуги, что, в свою очередь, могло повлечь увеличение потребления электроэнергии. В силу поручительство прекращается с прекращением обеспеченного им обязательства, а также в случае изменения этого обязательства, влекущего увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, без согласия последнего. Апелляционный суд счел, что суды не дали оценки факту того, что изменение правового статуса учреждения могло повлечь за собой увеличение его обязательства по оплате электроэнергии, и соответственно, увеличение ответственности общества как поручителя.
4. Уменьшение количества поручителей не изменяет обеспечиваемое обязательство
Изменение состава поручителей и уменьшение их количества не изменяет обеспечиваемое обязательство, поэтому не являются обстоятельствами, которые могут прекратить поручительство. Так решил Верховный суд РФ.
Суть спора
В соответствии с договором об открытии невозобновляемой кредитной линии ОАО "Сбербанк России" открыло коммерческой организации кредит. Во исполнение обязательств заемщика по кредитному договору банк заключил договоры поручительства с рядом физических лиц являвшихся учредителями организации, а также договор залога с самой организацией. Согласно дополнительному соглашению к кредитному договору обязательства заемщика по кредитному договору обеспечиваются поручительством трех поручителей и залогом имущества. Договорами поручительства предусмотрено, что поручители отвечают перед кредитором за выполнение заемщиком всех обязательств по кредитному договору.
Заемщиком обязательства по кредитному договору выполнялись ненадлежащим образом. Поэтому банк направил требование о солидарном погашении обязательств заемщиком и поручителями. Поскольку один из поручителей выбыл из состава поручителей, оставшиеся два поручителя обратились в суд с иском к ОАО "Сбербанк России"о признании прекращенными договоров поручительства. Банк заявил встречное исковое требование о солидарном взыскании долга по кредиту с заемщика и поручителей.
Решение суда
Суд первой инстанции отказал поручителям в удовлетворении заявленных требований и удовлетворил встречный иск банка. Однако апелляционный суд решение суда первой инстанции изменил и поддержал поручителей, отказав банку. Верховный суд РФ апелляционное определение судебной коллегии отменил, а решение суда первой инстанции оставил в силе. В судьи указали, что в силу , при солидарной обязанности должников кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга. Солидарные должники остаются обязанными до тех пор, пока обязательство не исполнено полностью.
В соответствии с нормами поручительство прекращается с прекращением обеспеченного им обязательства, а также в случае изменения этого обязательства, влекущего увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, без согласия последнего. Из содержания данной нормы следует, что к прекращению поручительства может привести изменение только обеспеченного поручительством обязательства при условии, что такое изменение повлекло за собой увеличение ответственности поручителя, на которое поручитель не дал согласия. В спорной ситуации уменьшение количества поручителей, а также замена одного из поручителей другим не может изменить обеспечиваемое обязательство, поэтому не относится к тем обстоятельствам, с которыми положения статьи 367 Гражданского кодекса РФ возможно прекращение поручительства.
5. Порядок заключение обеспечительных сделок должен соответствовать требованиям закона
Если банк, как профессиональный субъект предпринимательской деятельности в сфере выдачи кредитов не проявил должной степени разумности и осмотрительности, требуемой при заключении обеспечительных сделок, то договоры залога и поручительства могут быть признаны недействительными в судебном порядке. Так решил Верховный суд РФ.
Суть спора
Между коммерческой организацией и банком был заключен договор о предоставлении кредита. В обеспечение исполнения обязательств третьего лица по кредитному договору были заключены договор поручительства и договор залога движимого имущества. Размер обязательств, принятых на себя поручителем составил более 25% от всей стоимости его имущества, ввиду чего решение об одобрении оспариваемых сделок должно было быть принято на общем собрании участников общества в соответствии с его Уставом.
На момент подписания договора поручительства и договора залога движимого имущества участниками организации-поручителя являлись три физических лица, одно из которых, с долей 50%, состояло в зарегистрированном браке с участником должника, имеющей 25% в уставном капитале общества. Таким образом являлась обязательной, для оспариваемых сделок, процедура одобрения на общем собрании участников общества заключения договора поручительства. Кроме того, у генерального директора поручителя отсутствовало право принятия решения о заключении сделки с признаками заинтересованности, о чем банку при проявлении должной степени разумности и осмотрительности не могло быть не известно. Совершение таких оспариваемых сделок вызвало неблагоприятные последствия для организации-поручителя. Поэтому, она подала исковое заявление в арбитражный суд о признании договоров поручительства и залога недействительными.
Решение суда
Суды трех инстанций поддержали заявленные исковые требования. Верховный суд РФ в с выводами коллег согласился и отказал банку в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ.
Арбитры отметили, что в силу статьи 45 , факт неблагоприятных последствий для истца, возникших в результате совершения им оспариваемых сделок, подтверждается предъявленным к нему ответчиком иском о взыскании задолженности по кредитному договору и об обращении взыскания на заложенное имущество. При этом, ответчик при соблюдении должной степени разумности и осмотрительности должен был знать о нарушении порядка одобрения сделок. Одним из условий, выполнение которого обязательно при заключении договоров, является рассмотрение обращения заемщика и всех необходимых документов, подтверждающих предварительное одобрение уполномоченными органами стороны решения об одобрении заключения соответствующего обеспечительного договора, когда такое решение необходимо в соответствии с учредительными документами стороны и действующим законодательством.
Поэтому, судьи пришли к выводу о том, что банком не была проявлена должная степень разумности и осмотрительности, требуемая по условиям гражданского оборота для такого вида сделок. Также суд принял во внимание, что участником сделки является профессиональный субъект предпринимательской деятельности в сфере выдачи кредитов. Банк не мог не знать о необходимости требования от поручителя и залогодателя доказательств, подтверждающих соответствие порядка заключение обеспечительных сделок требованиям закона, что в том числе подтверждается условиями самого кредитного договора.
Мы благодарим компанию "КАДИС" - разработчика региональных систем семейства - за предоставление самых свежих судебных решений для этого обзора.
Обзор судебной практики "Прекращение обязательств невозможностью исполнения"
Автор
А.M. Эрделевский - доктор юрид. наук, профессор МГЮА
"Арбитражное правосудие в России", 2007, N 6
Обзор судебной практики "Прекращение обязательств
невозможностью исполнения"
Невозможность исполнения обязательства является одним из предусмотренных Гражданским кодексом РФ (далее - ГК РФ, Кодекс) оснований его прекращения. В настоящее время прекращению обязательства невозможностью исполнения посвящены ст. 416 и 417 ГК РФ. Анализ судебной практики показывает, что в связи с применением ст. 417 ГК РФ возникают непростые вопросы. В частности, они затронуты в п. 4 и 5 Обзора практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о некоторых основаниях прекращения обязательств (далее - Обзор), доведенного Президиумом ВАС РФ до сведения арбитражных судов информационным письмом от 21 декабря 2005 г. N 104.
Прежде чем перейти к рассмотрению отдельных вопросов, связанных с прекращением обязательства невозможностью исполнения, напомним эволюцию правил об этом способе в российском законодательстве. Статьей 144 ГК РСФСР 1922 г. было установлено следующее: "Если в двустороннем договоре исполнение стало невозможным для одной из сторон вследствие обстоятельства, за которое ни она, ни другая сторона не отвечает, она, при отсутствии в законе или договоре иных постановлений, не вправе требовать от другой стороны удовлетворения по договору. Каждая из сторон вправе требовать от контрагента возврата всего, что она исполнила, не получив соответствующего встречного удовлетворения". В ГК РСФСР 1964 г. прекращению обязательства невозможностью исполнения была посвящена ст. 235, предусматривавшая, что "обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое должник не отвечает".
Приведенные нормы обоих кодексов охватывают как фактическую, так и юридическую невозможность исполнения. Под фактической невозможностью понимается физическое отсутствие у лица возможности исполнить обязательство (например, невозможность исполнения продавцом своей обязанности по передаче покупателю единственной в своем роде вещи в связи с ее случайной гибелью). Под юридической понимается невозможность исполнения, вызванная обстоятельствами, при наличии которых физическая возможность исполнения обязательства сохраняется, но ее реализация противоречила бы предписаниям и запретам, установленным актами действующих в пределах своей компетенции органов публичной власти. В качестве примера можно привести невозможность исполнения поставщиком обязательств перед покупателем в связи с введением временного административного запрета на ввоз или вывоз товаров, являющихся предметом договора поставки.
Как уже отмечалось, прекращению обязательства невозможностью исполнения посвящены ст. 416 и 417 ГК РФ. Согласно п. 1 ст. 416 Кодекса обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Пункт 2 ст. 416 ГК РФ предусматривает, что в случае невозможности исполнения должником обязательства по причине виновных действий кредитора последний не вправе требовать вернуть ему исполненное по обязательству. Отсюда следует, что если ни одна из сторон не отвечает за невозможность исполнения обязательства, кредитор вправе требовать возвращения исполненного по обязательству.
Из сравнения ст. 144 ГК РСФСР 1922 г., ст. 235 ГК РСФСР 1964 г. и ст. 416 действующего ГК РФ нетрудно увидеть, что общие правила российского гражданского законодательства о прекращении обязательства в связи с невозможностью исполнения не претерпели принципиальных изменений.
Новеллой является включение в ГК РФ ст. 417 в качестве специальной нормы, посвященной последствиям юридической невозможности исполнения обязательства. Пунктом 1 ст. 417 ГК РФ установлено, что если в результате издания акта государственного органа исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части, а стороны, понесшие в результате этого убытки, в соответствии со ст. 13 и 16 ГК РФ вправе требовать их возмещения. Пункт 2 ст. 417 ГК РФ предусматривает, что в случае признания в установленном порядке акта государственного органа, на основании которого обязательство прекратилось, недействительным обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора.
Существовал ли какой-либо смысл во включении ст. 417 в ГК РФ, ведь до сих пор российское гражданское законодательство благополучно обходилось без подобной нормы? В отношении п. 1 ст. 417 ГК РФ на поставленный вопрос следует ответить отрицательно. Статьи 416 и 417 ГК РФ соотносятся между собой как общая (ст. 416) и специальная (ст. 417) нормы. Издание акта государственного органа, вследствие которого исполнение становится невозможным, является обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает, поэтому, если бы п. 1 ст. 417 ГК РФ не существовало, обязательство прекратилось бы на основании п. 1 ст. 416 ГК РФ. Упоминание в п. 1 ст. 417 ГК РФ о праве сторон требовать возмещения убытков в соответствии со ст. 13 и 16 ГК РФ также не привносит ничего нового. Стороны и так вправе требовать возмещения убытков в случае признания соответствующего акта государственного органа недействительным. Таким образом, есть основания считать п. 1 ст. 417 ГК РФ избыточной нормой, не производящей самостоятельного правового эффекта.
Что касается п. 2 ст. 417 ГК РФ, то установленное в нем правило действительно производит эффект, который не возникал бы в отсутствие этой нормы. Речь идет об общем правиле о восстановлении обязательства в случае признания акта государственного органа недействительным. Это общее правило п. 2 ст. 417 ГК РФ представляет собой изъятие из еще более общего правила, предусмотренного п. 1 ст. 416 ГК РФ, согласно которому в случае невозможности исполнения обязательство прекращается необратимо, т.е. без возможности дальнейшего восстановления. Однако ради этого эффекта вряд ли имело смысл вводить в ГК РФ отдельную норму - ст. 417. Более логично было бы дополнить ст. 416 пунктом следующего содержания: "В случае прекращения обязательства в результате издания акта государственного органа, повлекшего невозможность исполнения обязательства, и признания впоследствии в установленном порядке этого акта недействительным обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора".
Любое излишество в законодательстве, особенно если оно сопряжено с небрежностью законодателя, создает дополнительные проблемы. Это можно проиллюстрировать на примере дела, о котором идет речь в п. 4 Обзора.
В этом деле истец обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с ответчика неустойки в связи с неисполнением последним обязательства по предоставлению аванса. Между сторонами был заключен договор строительного подряда, в соответствии с которым истец обязался построить перерабатывающее предприятие на земельном участке, принадлежащем ответчику на праве собственности. Ответчик нарушил обязательство в части своевременного предоставления истцу аванса, поэтому ему был предъявлен иск.
Ответчик просил суд отказать истцу в иске, ссылаясь на прекращение своих обязанностей перед истцом в связи с изданием после заключения договора постановления главы администрации муниципального образования, в результате чего исполнение обязательства стало невозможным (ст. 417 ГК РФ). Указанным постановлением земельный участок на основании п. 1 ст. 11 Земельного кодекса РФ был изъят для муниципальных нужд.
Суд первой инстанции не согласился с мнением ответчика и удовлетворил иск исходя из того, что основанием прекращения обязательства, предусмотренным ст. 417 ГК РФ, является невозможность его исполнения в связи с изданием актов государственных органов, к которым относятся федеральные органы и органы субъектов Российской Федерации. Акты органов местного самоуправления в этой норме не упомянуты, поэтому суд первой инстанции счел ст. 417 ГК РФ неприменимой к отношениям сторон договора.
Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и отказал в удовлетворении иска. Позиция суда кассационной инстанции состояла в следующем. Согласно п. 1 ст. 417 ГК РФ, если обязательство прекратилось в результате издания акта государственного органа и в связи с этим стороны понесли убытки, то они вправе требовать их возмещения исходя из ст. 13 и 16 ГК РФ. Эти статьи устанавливают одинаковый порядок возмещения причиненных гражданину или юридическому лицу убытков в результате незаконных действий (бездействия) как государственных органов, так и органов местного самоуправления. Отсюда следует, что убытки могут возникнуть и при издании акта органа местного самоуправления, делающего исполнение обязательства невозможным.
Далее суд кассационной инстанции указал, что толкование положений ст. 13, 16, 417 ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что обязательство может быть прекращено в связи с невозможностью исполнения и в случаях издания акта органа местного самоуправления. Вместе с тем суд кассационной инстанции признал следующее. Поскольку законом прямо не урегулирован вопрос о последствиях издания акта органа местного самоуправления, сделавшего исполнение обязательства невозможным, применению подлежит п. 1 ст. 6 ГК РФ (аналогия закона). Сходные отношения регулирует ст. 417 ГК РФ, которая должна применяться к рассматриваемым отношениям. Придерживаясь такой позиции, суд кассационной инстанции сделал вывод о том, что обязательства сторон, возникшие из договора строительного подряда, прекратились в силу ст. 417 ГК РФ.
Правильность вывода суда кассационной инстанции о прекращении обязательства не вызывает сомнения, однако мотивировочная часть представляется избыточной и не вполне точной. Действительно, законодатель по небрежности забыл упомянуть в ст. 417 ГК РФ акты органов местного самоуправления, но путем распространительного толкования ст. 417 ГК РФ во взаимосвязи со ст. 13 и 16 ГК РФ ее действие можно распространить и на них. Суд кассационной инстанции вполне убедительно показал это. Для использования ст. 417 ГК РФ в порядке аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ) в данном случае, как представляется, не было достаточных оснований, поскольку гражданским законодательством урегулированы отношения, возникающие в связи с невозможностью исполнения обязательства. Если же отдельная причина невозможности исполнения не указана в законе, ее можно ввести в сферу действия определенной нормы, например ст. 417 ГК РФ, путем ее распространительного толкования, но этот нюанс не имеет существенного значения.
Важнее обратить внимание на другой дефект мотивировочной части постановления суда кассационной инстанции - тезис о том, что "вопрос о последствиях издания органом местного самоуправления акта, сделавшего исполнение обязательства невозможным, законом прямо не урегулирован". Это не так, указанный вопрос прямо урегулирован, но только ст. 416 ГК РФ, а не ст. 417. Как было отмечено, п. 1 ст. 417 ГК РФ не производит самостоятельного эффекта, а в рассматриваемом деле речь шла о применении именно п. 1 ст. 417 ГК РФ. Действие п. 1 ст. 416 ГК РФ распространяется на любые не зависящие от сторон обстоятельства, повлекшие невозможность их исполнения. Поэтому только для признания обязательства прекращенным вследствие издания акта органа местного самоуправления, делающего исполнение невозможным, не было необходимости пытаться применить п. 1 ст. 417 ГК РФ - обязательство вполне можно было признать прекращенным на основании п. 1 ст. 416 ГК РФ.
Другое дело, если бы акт органа местного самоуправления был признан недействительным и спор шел по поводу признания обязательства возобновленным в соответствии с п. 2 ст. 417 ГК РФ. В таком споре обойтись без применения п. 2 ст. 417 ГК РФ (в порядке распространительного толкования или аналогии закона) было бы невозможно, поэтому позиция суда кассационной инстанции, изложенная в п. 4 Обзора, имела бы важное значение для его правильного решения.
Для применения ст. 417 ГК РФ также представляет интерес дело, названное в п. 5 Обзора. Истец обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с ответчика убытков в связи с неисполнением обязательства. Между сторонами заключен договор, в соответствии с которым ответчик обязался осуществлять определенную деятельность, которой он мог заниматься только на основании лицензии, имевшейся у него на момент заключения договора. В дальнейшем, из-за неоднократных нарушений ответчиком лицензионных требований и условий, эта лицензия была аннулирована судом по заявлению уполномоченного государственного органа. Ответчик счел обязательство прекращенным на основании п. 1 ст. 417 ГК РФ с предусмотренными в этой норме последствиями, т.е. без обязанности возместить причиненные другой стороне убытки.
Истец же считал, что ссылка ответчика на прекращение обязательства в связи с невозможностью исполнения является несостоятельной, поскольку последний был лишен лицензии вследствие своих неправомерных действий, т.е. сам способствовал невозможности исполнения обязательства.
Суд признал позицию истца обоснованной и удовлетворил иск исходя из того, что согласно п. 1 ст. 416 ГК РФ обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Одним из таких обстоятельств является прекращение обязательства в результате издания акта государственного органа (п. 1 ст. 417 ГК РФ), в частности связанного с лишением лицензии на осуществление определенного вида деятельности. Однако в рассматриваемом случае лишение ответчика лицензии было вызвано его неправомерными действиями, т.е. обстоятельством, за которое он отвечает. Фактическая невозможность исполнения обязательства в натуре наступила по вине ответчика. Суд счел, что в связи с этим прекратилось обязательство ответчика по осуществлению деятельности в натуре, но не обязанность возместить убытки, вызванные тем, что исполнение в натуре не последовало. Основываясь на такой позиции, суд удовлетворил иск.
Применительно к п. 5 Обзора необходимо уточнить следующее. В рассматриваемом случае обязательство не прекратилось, поскольку п. 1 ст. 416 ГК РФ, и ее частный случай - п. 1 ст. 417 ГК РФ предусматривают прекращение обязательства невозможностью исполнения лишь в случае, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Именно поэтому п. 1 ст. 417 ГК РФ предусматривает взыскание убытков не с одной из сторон обязательства, а с соответствующего публично-правового образования (Российской Федерации, ее субъекта или муниципального образования). Если же невозможность исполнения вызвана обстоятельством, за которое одна из сторон отвечает (что имеет место в приведенном примере), то обязательство не прекращается, т.е. договор продолжает существовать. Поэтому истец был вправе требовать расторжения договора и возмещения убытков, причиненных ему в результате неисполнения ответчиком предусмотренной договором обязанности.
А.M. Эрделевский,
доктор юрид. наук, профессор МГЮА
